Место перемен - Страница 47

Печальные мысли о бренности бытия прервал вошедший в приемную Васнецов:

– Юра, ой, то есть… Антон, здравствуйте. С кем это вы?

– Сам с собой.

Сам с собой – это прекрасно! Для творческого человека даже вполне допустимо. Но неплохо было бы и с племянницей поговорить. Зачем девочке голову дурить, если эксперимент окончен?

– А с Лерой говорили? Признались, что вспомнили?

– Сергей Геннадьевич, пока нет. И вы, пожалуйста, не говорите. Вообще никому.

– Вас же наверняка ищут. И вы же не собираетесь вечно изображать из себя больного?

Нет, странный он какой-то. Может, преступник? Скрывается? Только криминальной истории Лерочке и не хватало! А не сообщить ли о нем куда следует? А куда, кстати, следует?

Плетнев словно прочитал мысли Лериного дядюшки. Это было нетрудно, любой на месте директора подумал бы то же самое.

– Не собираюсь. Но, пожалуйста, никому пока не слова. Это, Сергей Геннадьевич, и в ваших интересах. Иначе не доделаю пьесу.

Давайте теперь, вейте из Васнецова веревки! Знает ведь, прохвост, на чем сыграть! На самом святом – пьесе! То есть – контракте. То есть – деньгах. Нет, надо племяннице как-то аккуратно намекнуть, чтобы осторожнее была. Что он ее матери скажет, если выяснится, что Лерка с преступником в одном доме живет? А с другой стороны, она девочка взрослая. Васнецову о себе думать надо. Спонсор за новый срыв премьеры разденет до нитки.

Ох, стоит все-таки дачные перспективы рассмотреть. Огурцы, они надежней.

* * *

Дело двигалось к развязке. Уголовное дело. По Пузину-младшему. Не за горами тот час, когда придется направлять его в суд. С одной стороны, справедливо, но с другой – верх наглости. А если осудят, то наглость в кубе. В мировой судебной практике такого прецедента не имелось.

От сих тревожных мыслей Золотова оторвал очередной посетитель. Лесник Коля. Неужели приехал снова на мишку звать? Хватит, спасибо.

– Романыч, – по-простому начал егерь, – мне вообще-то к властям обращаться совсем неправильно. Антагонизм у меня. Но не за себя прошу, веришь? За экологию.

Ах – за экологию. Под это многое объяснить можно. Даже братве не впадлу сказать – к ментам ходил за экологию просить. Только конченый отморозок Колю не поймет.

– Совсем ведь зверь ушел. А причины сам знаешь, я тебе уже говорил. Надо решать вопрос. Срочно решать.

Золотов никаких таких причин не знал. Подразумевалось, наверно, что на охоте об этом разговор был. Но Вячеслав Андреевич тогда, приняв на грудь водочки, с непривычки захмелел и в памяти ничего путного не отложил. Кроме медведя, конечно.

Коля вкратце напомнил. Зверь, по его мнению, абсолютно не выдерживал трех моментов: соседства с химкомбинатом, влияния снующих по небу туда-сюда космических спутников и китайцев. Каким боком помешали зверью жители Поднебесной, Слава при всем своем высшем образовании догадаться не мог, но и переспрашивать не стал. Китайцы так китайцы. Хуже, если бы были североамериканские индейцы. Там просто нет шансов, международная обстановка и так напряжена до предела.

– Ну насчет химкомбината ты можешь не волноваться, – успокоил Золотов, – его как пять лет назад обанкротили, так и стоит. И еще непонятно сколько стоять будет. Экология за это время сама выправится. С китайцами тоже не помогу, это тебе к президенту надо. А вот с космосом – легче легкого!

– Гонишь? – подозрительно прищурился Коля.

– Почему? Отправлю представление в Роскосмос, чтобы над твоим лесом никто не летал. Пусть спутники сторонкой обходят.

Достали все, честное слово! Одна квитанциями трясет, триста рублей вернуть требует. Другой хочет, чтобы обычный майор силой мысли навигационные спутники поворачивал. Да, Антон Романыч, тяжелая у тебя служба!

– Ну не гони, – недоверчиво протянул Николай, – так они тебя и испугались!

Молодец! Сам догадался. Даже объяснять ничего не пришлось.

– А зачем тогда пришел?

Егерь Коля замялся. Для него ментяру вокруг пальца обвести – дело привычное. В его окружении вполне почетное. Но этот, московский, вроде ничего мужик. Прикидывается только дурачком, а на самом деле тертый. Не зря о нем весь город говорит. И вроде бы даже с понятием.

– Ну… Если честно – для блезиру больше, – признался егерь, покаянно тряся головой, обнажая в улыбке фиксы белого металла. – Мне в город по личным делам надо было, а как перед Машкой оправдаться? Она меня к лосихам уже ревнует. Не сомневайся, и сюда придет проверять. Ты уж подтверди при случае, что посещал.

– Ладно, – улыбнулся Слава.

Надо же, оказывается, и на таких серьезных товарищей находится управа в лице жены. Кто бы мог подумать? Золотов всегда полагал, что об него бабы по привычке ноги вытирают в силу мягкости характера и некоторой щуплости натуры. А оказывается, и у Коли дома аналогичная история. Этого Колю в лесу встретишь – последнее отдашь. Зубные протезы вынешь, платочком оботрешь и протянешь. И не подумаешь, что есть в лесу зверь страшнее Коли – Маша.

– Бывай тогда, благодарствую, – Коля обернулся от двери и оскалился в ответ.

В дверях Николай столкнулся с очередным визитером. Полной Колиной противоположностью. В темном костюме, с портфелем, прической а-ля Федор Бондарчук. Очень строгий на вид гражданин. И зубы свои. Он посторонился, пропуская егеря, прикрыл за собой дверь и поздоровался.

Золотов, глядя на него, прикидывал размер проблемы визитера. Ясно, что из-за трехсот рублей такой разбираться не пойдет. Но на первый взгляд вменяемый, значит, и поворота рек вспять требовать не станет. Должно быть, что-нибудь по бизнесу. Наверно, городской голова ущемляет, развернуться не дает.